СУ-152

Появление в сентябре 1942 года на советско-германском фронте новых тяжелых танков Pz.VI Ausf.H “Tiger” в некотором роде застало советское командование врасплох. До этого момента считалось, что Германия будет наращивать производство модифицированных средних танков Pz.VI, а машины тяжелого класса смогут появиться на вооружении на раньше 1943 года. Удар был более болезненным ещё и потому, что советская противотанковая артиллерия оказалась практически бессильной против толстой лобовой брони “тигра”. Наиболее распространенные армейские орудия ЗиС-2 (57-мм) и ЗиС-3 (76,2-мм) могли успешно бороться с тяжелыми танками только на предельно близких дистанциях, не превышавших 300-500 метров, а 45-мм пушки могли пробить бортовую броню “тигра” разве что в упор. Намного лучших показателей можно было добиться при использовании пушек-гаубиц типа МЛ-20 или М-30.

Однако, ещё за несколько месяцев до этого момента (в марте 1942 г.), конструкторами Г.Н.Рыбиным и К.Н.Ильиным была разработана САУ У-18, базировавшаяся на конструкции тяжелого штурмового танка КВ-7. Тогда, отказавшись от идеи многопушечной установки, была рассчитана возможность замены её на одну гаубицу МЛ-20. Был даже построен макет У-18, но у военных он одобрения не получил.

Спустя месяц, 18 апреля 1942 года, от имени начальника 2-го отдела НКТП инженера-конструктора С.А.Гинзбурга на адрес Сталина (ГКО), Молотова (СНК), Федоренко (НКО) и Горегляда (НКТП) была отправлена докладная записка “По вопросу создания современного тяжелого танка прорыва ИС”, в которой говорилось следующее:Выбор артиллерийской системы.

а) Наиболее подходящим орудием для этого танка явилась бы 152-мм пушка БР-2, но габариты и вес пушки столь значительны, что они не позволят решить эту задачу в варианте, до статочно защищенном, при максималь но допустимом для транспортировки весе неразборной части около 60 т.

В 1935 году система БР-2 мною была установлена и испытана на самоходе СУ-14 весом в 48т при основном бронировании до 20 мм толщиной. Этот самоход в 1940 г. был дополнительно за бронирован броней до 10 мм толщиной, что вызвало увеличение веса свыше 60 тонн и привело к значительной потере проходимости и маневренности.

Современное противотанковое оружие и бронебойные снаряды (комбинированные) требуют уже сегодня для защиты этого типа самохода минимум толшипц бронирования в 100 мм, при

этом вес неразборной части самохода будет не менее 100 т, что, безусловно, является неприемлемым.

б) Другим типом артиллерийской системы, подходящим для решения этой задачи является 152-мм пушка-гаубица МЛ-20. Эта пушка значительно уступает против БР-2 по мощности, по зато она значительно конструктивнее для установки по своим га баритам. Пушка БР-2, имея начальную скорость в 800 м/с, решает задачу поражения ДОТ-а на дистанции 400-500 м одним выстрелом, пушка МЛ-20, имея начальную скорость в 610 м/с, для решения той же задачи потребует попадания двумя снарядами в одну и ту же воронку, что будет возможно при ведении огня по цели в упор на 100-200м.

Для достижения последнего необходимо надежно забронировать эту систему, дабы она могла без особого риска подойти вплотную к цели, выдерживаяне только огонь противотанковой артиллерии, но и не опасаясь преодоления даже минных полей. Пушка МЛ-20 позволяет создать самоход такого типа с достаточной защищенностью. Поэтому в выборе системы нужно остановиться на пушке МЛ-20.Таким образом, “прародителем” знаменитого “зверобоя” был отнюдь не Ж.Я.Котин, как это принято считать до сих пор. В свою очередь, записка Гинзбурга вовремя совпала с постановлениями пленума Артиллерийского комитета ГАУ, на котором признали весьма желательным создание самоходных артиллерийских систем оснащенных орудиями ЗиС-3, 122-мм гаубицей обр.1938 г. и 152,4-мм гаубицей-пушкой обр.1937 г. (“уничтожитель ДОТов”). По большому счету предлагалось вернуться к теме тяжелых штурмовых танков, взамен выбывших КВ-2 и отвергнутого КВ-9, которые как раз и вооружались артсистемами аналогичных калибров.

Кроме того, весной 1942 года детально прорабатывался вариант оснащения самоходки 203,4-мм гаубицей Б-4 массой 12700 кг, стрелявшей 100-кг боеприпасами и прдполагавшейся для разрушения долговременных огневых точек противника, прежде всего бетонных ДОТов. Эта модификация, получившая индекс У-19, также осталась только на уровне проекта из-за сильно увеличившихся размеров и массый, по самым приблизительным оценкам доходившей до 66 тонн.

Решение первой задачи (76,2-мм САУ) поручили коллективу Гинзбурга, который к июню 1942 г. представил опытный экземпляр самоходного орудия СУ-12, впоследствии ставшей более известной под обозначением СУ-76. С установкой 122-мм гаубицы тоже не возникло особых проблем – в качестве базы было выбрано шасси танка Т-34 обр.1942 г., на которое установили неподвижную рубку и необходимое для САУ оборудование. А вот вопрос с 152,4-мм гаубицей-пушкой ещё полгода оставался открытым. В немалой степени задержка была связана с разгромом советских армий на Барвенковском выступе и под Ленинградом, повлекшей за собой огромные потери в танках и САУ. Основные ресурсы были брошены на восполнение потерь и на некоторое время о САУ повышенной мощности забыли.

Вновь об установке 152,4-мм орудия на танковое шасси вспомнили только осенью 1942 года, когда положение на критически важных участках фронта более-менее стабилизировалось. Собственно, тогда специализация “уничтожитель ДОТов” отошла на второй план. Первостепенной задачей стала борьба с немецкими тяжелыми танками типа Pz.V “Panther” и Pz.VI “Tiger”. Как уже говорилось ранее, стрельба по трофейным танкам показала недостаточную эффективность имеющихся противотанковых средств. В то же время, советская сторона не располагала артсистемами, наподобие немецких PaK43 или PaK43\41 калибра 88-мм, обладавших высокой мощностью. Выход из создавшейся ситуации виделся только в наращивании калибра, но это неизбежно влекло за собой уменьшение начальной скорости снаряда и ухудшение его бронепробиваемости. Расчет делался на то, что даже если снаряд не пробьёт лобовую броню того же “тигра”, то нанесёт ему огромную повреждения менее защищенных частей или в результате динамического удара экипаж вражеской машины будет контужен и не сможет продолжать бой. Подобные выводы делались на основе боевого применения крупнокалиберных орудий, причем не только с советской стороны. Впрочем, намного большей проблемой было отсутствие надежных бронебойных и кумулятивных снарядов, которые в достаточном количестве появились только в конце войны.

На протяжении 1943-1944 года самоходные орудия активно участвовали в боях в Прибалтике и на Карельском перешейке, где вместе с более новыми ИСУ-152 активно воевал 1539-й тсап. Часть САУ в этот период была передана в состав тяжелых танковых полков прорыва, где они временно заменили вышедшие из строя старые танки КВ-1, КВ-85 и "Churchill".

Самоходки СУ-152 были официально сняты с вооружения только после завершения войны. Общая оценка САУ была положительной, однако ряд существенных недостатков помешал полноценно использовать боевой потенциал самоходки. Стремясь сделать СУ-152 максимально технологичным и простым в производстве Котин не учитывал такой фактор, как удобство работы экипажа. Помимо того, что боевая рубка оказалась чрезмерно тесной, в ней отсутствовала нормальная вентиляция. Из-за этого уже через несколько минут боя танкисты начинали утомляться, что сказывалось на эффективности их действий. Немало нареканий доставило отсутствие пулеметного вооружения, исключавшее борьбу с пехотой противника. Предусмотренный проекте турельный пулемет ДШК на предприятии не устанавливался, поэтому самоходки дополняли пулеметным вооружением уже на фронте. И всё же, СУ-152 оказались мощным противотанковым средством, сыгравшим безусловно положительную роль в боях 1943-1944 гг.